Гора Абу

На границе, отделяющей Гуджарат от Раджастана, стоит гора, на которой расположено несколько примечательных джайнских храмов. Несколько тусклый внешний вид этих храмов, подобно устричной раковине, не дает даже слабого намека на те изящные статуи из белоснежного мрамора, что хранятся внутри. Засушливые земли вблизи пустынной нтерритории Гуджарата находятся на критической точке западной оконечности Индийского субконтинента, который вдается в Аравийское море. Вдоль прибрежной линии находились древние торговые точки, принесшие неимоверные богатства на эту территорию. В 10 веке цари Соланки (ветвь Раджпутского клана) наследовали эти обширные и процветающие земли от Пратихаров. Их царствование совпало также по времени, когда исламские армии наперебой боролись за власть над этими же торговыми путями. Великий и пышный храм в Сомнатхе был разрушен армиями Махмуда Гхазни в 1025 году, и хотя правители Соланки ненадолго изгнали армии делийских султанов, несмотря на угрозу иконоборчества, они продолжали вкладывать средства и покровительствовать активной архитектурной деятельности. В это время в Модхере был построен щедро украшенный индуистский храм Солнца, и были сооружены богато орнаментированные джайнские храмы-крепости на вершинах холмов в Сатурджая, горе Гирнар и горе Абу, а позже в 15 веке в Ранакпуре около Удайпура в Раджастане.

На протяжении короткого периода между разрушением храма Сомнатха (1025 г) и вторжением из Гуджарата Ала-уд-Дина Кхалджи в 1297 году, на плато Абу была возведена группа джайнских храмов. Гора Абу возвышается на 1000 м над уровнем земли, и ее высочайшая точка носит название Гуру Шикхар (1772 м), где находится небольшое святилище. Холм получил свое название из мифологии:

«На протяжении эонов здесь находилось излюбленное место отдыха индуистских богов. Великая бездна таинственным образом появилась здесь и сыны Гималаев (Господа Снежных Гор) были призваны помочь заполнить ее. Младший сын, Нандивардхана (дарователь возрастающей радости) был хромой и прибыл на спине своего друга Арбуда, змея. Нандивардхана и его извивающийся змей погрузились в дыру и заполнили великую бездну, и лишь нос торчал над поверхностью земли, который затем стал холмом, сотрясающимся от движений Арбуды. Этот холм, в котором заключен Нанди (радость) был назван Арбуда (опухлость) или Абу, по имени доброй змеи».

На вершине этого холма (построенные с «возрастающей радостью») находятся несколько красивых озер и строений, и стратегические точки, откуда можно наблюдать величественную панораму равнин. Это место, очевидно огромной религиозной значимости, на холме Дильвара (девал-вара, провинция храмов) было выбрано для создания джайнских храмов. Правители Соланки оказывали покровительство некоторым богатым джайнским министрам и купцам, которые вносили вклад в сооружение этих величественных святилищ. В Дильваре находится четыре основных храма. Самый ранний из них, храм Адхинатха (Вимала Васахи), построенный Вимала Шахом, министром при дворе правителя Соланки Бхимы I в 1032 году и обновленный несколькими годами позже.

К югу и востоку от этого храма находятся храмы Паршванатха и другой храм Адхинатха, построенные между 14 и 15 веками. Самый северный из храмов этого комплекса – Неминатха (Луна Васахи), возведенный около 1230 г двумя купцами, Ваступала и Теджапала и дополненный в последующие годы. Существует чудесная история о том, как эти два купца нажили такое богатство, что даже не знали как с ним поступить, и в итоге пришли к этой новой идее.

«Вместе они провели много часов, обсуждая, где они могли бы спрятать свое богатство так, чтобы оно никогда не могло быть украдено. Дискуссия настолько захватила их, что однажды они даже забыли про свой обед. Жена Теджапалы, Анупама, пришла узнать, что случилось. Она посоветовала им поместить свои сокровища на вершину холма, так, чтобы они всегда были на виду, и ни один вор не осмелился взять их. Когда ее спросили, что она имеет в виду, она ответила, что Теджапала и Ваступала должны построить храм на вершине горы Абу, Сатурджая и Гирнар, сокровище, которое будет храниться вечно».

Планы храмов похожи один на другой и соответствуют индуистской модели храма, возникшей гораздо раньше (и сходной с декорированными интерьерами храма Солнца в Модхере). Храмы ориентированы с востока на запад, их вход смотрит в сторону восходящего солнца. Главное святилище окружено стеной, образующей защитное, но в большей мере непривлекательное ограждение. После ворот взору открывается двор, полный света, и внутренняя сторона стены ограды, усеянная миниатюрными святилищами, образующими венок вокруг центрального храма.

Концепция слабой внешней ограды стены и интерьера, подобного драгоценному камню, восходит к философии джайнизма, основанной на вере в то, что все существующие вещи на земле, независимо от их цвета и формы, в той или иной степени несовершенны, и все же они содержат в себе зародыш потенциального совершенства. Все существа, хотя и живут в страданиях, жадности, ненависти, задуманы как всемогущие, вечные, свободные и ничем не ограниченные. Потенциальное совершенство и бесконечная красота заключены внутри нас самих. Когда входишь в залы, наполненные светом, и проходишь по внутренним покоям, смысл этой веры становится ясным, так как красота такого рода лежит глубоко в душе, как все доброе и хорошее.

Каждый храм ориентирован по оси, и все залы ведут к алтарю, где находится центральный образ. В храме Адхинатха (Вимала Васахи) центральный придел ведет в мандап, или зал, украшенный самыми прекрасными резными стенами и колоннами. Над мандапом расположен купольный потолок (не настоящие купола, а со ступенчатыми выступами), сделанные из бетонных колец, где каждый уровень немного выступает, и полностью покрыт скульптурными панелями с изображениями танцоров, музыкантов, лошадей и слонов. На вершине купола оформление кончается и переходит в форму перевернутого лотоса, свесившегося с небес, как бы осыпая дождем благодати тех, кто находится под ним.

Интерьер имеет покрытие из бледного белого мрамора, на котором кажется каждый дюйм имеет тонкое изображение женского божества знания и мудрости, либо животного, либо лозы, либо цветочные мотивы. Мрамор был доставлен с равнин внизу, и поднят вверх на высоту 1000 м по склону холма, чтобы быть использованным в строительстве храмов. Качество обработки мрамора уникально, так как твердость его позволяла проводить очень детальные и сложные работы. Говорят, что скульпторы не просто вырезали мраморные статуи из блоков, но проводили часы за их затиранием, чтобы добиться атласной гладкости и кремоподобной мягкости очертаний.

Существует много высказываний по поводу джайнских храмов горы Абу, отстаивающих прямо противоположные точки зрения. Некоторым казалось, что мастерство, представленное здесь, «было на грани вырождения, изжило само себя, дегенеративное», другие считают, что эти скульптурные украшения «свежи, изящны, тонки, полупрозрачны, обработка мрамора напоминает раковины моллюсков, превышая все остальное, увиденное в этих местах, а некоторые образцы есть не что иное, как грезы о прекрасном». Есть что-то нереальное в этих залах, игре света в скульптурах и чрезмерном изобилии декоративной работы. Наверное, самым правильным было бы снова обратиться к джайнской философии, чтобы понять значение увиденного и глубину «застывшей безжизненной красоты» интерьера этих джайнских храмов. Здесь форма и содержание находятся в ненарушимом абсолютном синтезе.

В джайнской мысли есть символическая концепция кристалла живой монады, который в результате действий, идей и поступков пачкается и темнеет. Ахимса, ненасилие, является главным в жизни, и стоит человеку нанести вред, даже подумать о насилии и убийстве, как кристалл начинает темнеть и становиться туманным. Так как химса, насилие, идет вразрез с законами кармы, неблагоприятно влияя на возможное единение с Всевышним в будущих жизнях. От самых темных сторон жизни и материалистических побуждений (привязанностей) можно подняться вверх как легкий шар, в сферы чистой неоскверненной белизны. Поднимаясь сквозь череду восходящих инкарнаций, можно сбросить цвета ненависти и страха и стать лучезарным, прозрачным, белее чем молоко и жемчуг, сверкающим как кристалл. При постоянном самоанализе, очищающей мудрости, духовной и физической дисциплине, ахимсе, можно возвыситься от эгоистического существования к чистым сферам самоотверженной и безупречной божественной реальности. Джайнские храмы, украшенные чистейшим белым мрамором, очень ярко выражают эту идею.

Мрамор в то время был идеальным материалом. Его прохладная, бесподобная, чистая белизна стала символом сверкающего света истины и божественной жизни. Вечное напоминание о том, что каждому доступна чистая мудрость. Что те, кто следует путем ахимсы, вознесутся и войдут в число тех возвышенных лучезарных душ, которые парят под потолком храма.

Типичный образ джайнского Тиртханкара – это идеальный святой, абсолютно свободный от мирских привязанностей, эгоистичных желаний, спокойный и неподвластный негативным эмоциям, которые портят и дегуманизируют нас. Называть фигуры негибкими или безжизненными было бы, в общем, комплиментом художнику, чьим основным стремлением было воплощение невозмутимого спокойствия святого и его абсолютная незаинтересованность во всем, что отвлекает нас. Поэтому здоровье, процветание, и поддержание жизни в джайнском пантеоне воплотилось в виде нескольких индуистских божеств для почитания, а Тиртханкары всегда прославляются за то, что поднялись над мирскими желаниями и нуждами.

Что по соседству

На горе Абу можно увидеть несколько великолепных храмов. Это место рассчитано на туристов, с зонами отдыха и отелями, и местами для прогулок вдоль озера и холмов. Гора Абу находится в 165 км от Удайпура, где есть несколько озер и дворцов для посещения.